«Мастера смерти»: заметка младшего сержанта В.Н. Накиднева о концлагере «Красный»

Введение. В Государственном архиве Республики Крым хранится заметка младшего сержанта Красной армии Василия Никитовича Накиднева, в которой он повествует о своем нахождении в концентрационном лагере, созданном нацистами в бывшем совхозе «Красный» на территории Симферопольского района в ноябре 1941 г.

Данный документ был составлен 3 июня 1945 г. и включен в дело под общим названием «авторские статьи и очерки, рассказы очевидцев о зверствах фашистов в период оккупации». Воспоминания В.Н. Накиднева написаны от третьего лица с использованием псевдонима Василий Черноморский. Они повествуют о чудовищных условиях лагерной жизни, а также фиксируют факты жестокого обращения нацистов и их пособников в отношении участников антифашистского подпольно-патриотического движения в Крыму.

Материалы и методы. Публикация базируется на архивном документе. Основным методом исследования является обобщение и системный анализ заметки младшего сержанта В.Н. Накиднева. Применяются также общетеоретические методы исследования: анализ, синтез и др.

Результаты исследования. Автор «Мастера смерти» — Василий Никитович Накиднев, согласно материалам Центрального архива обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), родился в 1915 г. в г. Евпатории [1]. Он хорошо учился в школе, был членом комсомольской организации. Во время Великой Отечественной войны В.Н. Накиднев стал участником антифашистского движения Сопротивления, возникшего в Евпатории после ее оккупации немецко-румынскими войсками 31 октября 1941 г.

В 1942 г. в городе были созданы подпольно-патриотические группы «партийных и беспартийных большевиков», врачей, комсомольцев и организация «ИФ» («Истребляй фашистов»). Руководителем подпольной группы евпаторийских комсомольцев являлся А.И. Галушкин, который до начала войны работал секретарем Симферопольского горкома партии. Его организация просуществовала недолго, уже в мае 1942 г. большая часть ее членов была уничтожена нацистами. К 1943 г. в г. Евпатории сформировалось еще несколько групп подпольщиков — на моторемонтном заводе во главе с А.Е. Чепурным, при электростанции под руководством Н.П. Штригеля, а также два подразделения из бывших советских военнопленных, возглавляемых П.И. Хлебниковым и С.Г. Пащенко [2, л. 2–5; 3, с. 353–354; 4, с. 431–445]. Всего в городе действовало восемь подпольных организаций, объединявших 45 человек [5, с. 116]. К какой из них принадлежал В.Н. Накиднев, сказать достаточно сложно. Известно, что, став жертвой предательства, весной 1943 г. он попал в концлагерь «Красный».

Вопреки обстоятельствам и нечеловеческим лагерным условиям В.Н. Накиднев смог не только выжить, но и избежать казни, организованной нацистами в отношении подпольщиков в ночь с 10 на 11 апреля 1944 г.

11 апреля на фоне приближения Красной армии к г. Симферополю лагерное начальство — обершарфюрер К. Шпекман и комендант П. Краузе, открыло ворота и выпустило всех заключенных [6, с. 325]. Лагерь был взорван, а его постройки уничтожены. Немецкая администрация и «добровольцы», обеспечивавшие охрану концлагеря, отправились в г. Севастополь, который к тому времени продолжал находиться в руках оккупантов [6, с. 328].

Вместе с другими сильно изможденными узниками В.Н. Накиднев вышел на свободу. День освобождения стал особым — незабываемым событием жизни. Н.В. Накиднев вспоминал, как «у ворот их ожидала огромная толпа жителей г. Симферополя... Народ обнимал и целовал освобожденных, давал им лепешки, хлеб, пирожки, повидло и др. Многие плакали, другие от радости смеялись со слезами на глазах» [7, л. 53 об.]. В.Н. Накиднев вернулся в г. Евпаторию, где устроился на работу в военторг. Однако вскоре военный комиссариат мобилизовал его в армию, куда он прибыл 8 июня 1944 г. Принять участие в завершающих сражениях Великой Отечественной войны автору заметки не удалось. 3 июня 1945 г. он давал показания, которые в дальнейшем стали частью архивного дела Крымской комиссии по истории Великой Отечественной войны. К сожалению, дальнейшая судьба младшего сержанта В.Н. Накиднева остается неизвестной.

Обсуждение и заключение. Таким образом, анализ показывает, что в заметке В.Н. Накиднева содержатся ценные сведения о социально-бытовых условиях содержания узников в лагере смерти «Красный», а также информация о массовых расстрелах участников подпольно-патриотического движения, произведенных нацистами в апреле 1944 г. и получивших название вторая «зачистка». Публикация данного документа имеет научно-практическое и политическое значение для современного понимания идеологии неонацизма. «Мастера смерти» могут помочь исследователям разобраться в такой сложной теме, как нацистские концентрационные лагеря и антигуманная политика гитлеровского режима на оккупированных территориях Советского Союза в годы Великой Отечественной войны.

Заметка публикуется в авторской орфографии и пунктуации.

«Мастера смерти»

[Сред]и многих тысяч советских людей, переживших тяжелые годы, фашистской оккупации был и Василий Черноморский. Живя там, в своем родном приморского городе Евпатории, он всегда …ся в своих силах, и возможностям нанести вред оккупантам. Храня в своей душе жгучую ненависть к коварному врагу, так как всегда верил в скорое освобождение своей родной земли. Учась еще в [школе], он вступает в комсомол, который воспитывает его преданным, Социалистической Родине и он становится подлинным патриотом народа. Весна 1943 год. В это время Василий Черноморский созывает группы людей и проводит, очень удачно расхищение [июнь?…] материала у немцев и раздает его населению родного города. Дело не прошло без предательства. Василия Черноморского вскоре разыскивают немецкие жандармы и заключают в холодную одиночную камеру. Он стал жертвой предательства, который в детстве учил его в 4 классе. Это был Морозов Петр Николаевич в возрасте 64 лет, в последствии оказавшийся агентом гестапо. И всех страдавших продуктами, учились также или поддержавшие усилия Черноморского. В скором времени, после того как Василия посадили в одиночную камеру, он прошел серию допросов, где на вопросы о своей жизни в Советской власти и своего пребывания в комсомоле — немецкому жандарму отвечал твердо и вел себя мужественно. Немецкий начальник спросил: Вы комсомолец: «Да, я комсомолец». [Далее пропущено — прим. сост.] Все это для своего народа, так как ему тяжело с хлебом. [Беш]енном припадке ярости, жандарм-офицер, то белел, то вновь наливался кровью, и с силой толкал Василия к стене. В комнате на 3-м этаже [прису]ствовала женщина средних лет, по национальности [поль]ка, Сандер Софья Брониславовна. При всех остальных допросах Василий Черноморский заметил, как-то инстинктивно, что эта женщина относится к нему с какой-то особой любознательностью и уважением, позже он встречается с этой женщиной и узнает о подпольной работе, в одной из организаций подпольщиков Крыма. […]нь, Василий все время находился в большой опасности В своих … заседаниях жандармы решают вопрос о жизни Василия или повесить Василия в Ленинском саду (что возле Гортеатра), чудовищному плану не суждено было сбыться, так как все усилия переводчицы не пропали даром, она сорвала их чудовищный план, и Василий остается в живых. Но по истечению некоторого времени жандармы устраивают над Василием свой суд и высылают в концлагерь СД Крыма, в совхоз «Красный» (находившийся в 2 км от Симферополя). Попав в этот концлагерь смерти — Василий в обстановке заключил, что в числе многих тысяч заключенных, никогда отсюда не уйти живым и вообще на волю. Лагерь здесь был жестоким, как и во многих других немецких концлагерях. Преимущественно, здесь были неблагонадежные люди, прошедшие […] немецкого «нового порядка в Европе». Двумя рядами колючей проволоки был обнесен лагерь и надежно охранялся, татарами-добровольцами. Здесь, от истощения и избиений умирало большинство заключенных, которых зарывали, здесь же, рядом с лагерем, у колодца, таких […], наспех вырытых ямах . Все, те условия жизни в лагере наложили свой тяжелый отпечаток и на Василия Черноморского. Вскоре, он был до невозможности истощен и обессилен, и с трудом отличался от остальных заключенных. Однажды, в одно раннее осеннее утро, Василий пристроился к группе заключенных, в 30-40 человек, которые должны были увести на работы невдалеке, от лагеря, где ему хотелось достать немного еды, чтобы облегчить свое тяжелое положение. Но ему не пришли в поле, где вскоре узнал, что сам комендант лагеря Краузе […] в званию […] гауптшарфюрер, вывел его из строя, поставив […] среди лагеря, где Василий простоял до обеда, а затем направил в штрафную лагерную роту, которая размещалась […] в зоне лагеря, где к ним относились еще жестоко […], раз […], и заставляли работать все время бегом. Но и это (?) мужественно Василий Черноморского, в его борьбе с трудностями […] родной земли, от проклятых оккупантов, о чем всегда делился […] его тяжелые минуты. Наступила, осень 1943 года. Враг был заперт на крепкий замок в Крыму, на Перекопе. По всему Крыму он усилил свой террор над мирным населением. В селах, проходили массовые облавы, всю молодежь угоняли в Германию. В концлагерях Крыма, в том числе и в концлагере «Красный» в конце октября и в начале ноября 1943 года, прошла серия […] массовых расстрелов. В это время в совхозе «Красный» в лагере оставалось в живых, несколько десятков человек, в числе их был и Василий Черноморский. Наступил январь 1944 года. Лагерь наполнился заключенными и вскоре их стало здесь много. Оставшиеся в живых, рассказывали о кровавых делах гестаповцев, о проведенных расстрелах, в местности, под названием Дубки, что под Симферополем. В конце 43 — начале 44 года Василий Черноморский от истощения не мог […] ходить из камеры, его тело и ноги покрылись гниющими ранами. Но […] 16 февраля 44 г. он стал помалу передвигаться, и то благодаря заботам (?) своих товарищей, которые оказывали ему […] посильную помощь. Вместе с Василием в лагере был инженер […] с г. Симферополя — Поросятников И. С., токарь по металлу, […] из Севастополя — Иванов Константин, электрик из Симферополя — Соловьев Иван, пчеловод из г. Старый Крым Головачев Николай […] и много других. Наступил […] 1944 год, в конце этого года в лагере была раскрыта гестаповцами подпольная организация, которая имела связь с партизанскими отрядами крымских лесов. Членами этой организации были […] бригадиры лагеря, которые смотрели за порядком в лагере время от работы. Главной задачей их деятельности было взорвать здание […], где жили гестаповцы лагеря, а всех заключенных вывезти в лес […] к партизанам. Но им не удалось осуществить свой замысел […], и все 5 человек этой организации были расстреляны, в том числе и Надя, переводчица лагеря (фамилии, которой Василий Черноморский не помнит) вместе со своей 3-х летней дочерью Верой […]. …есь […] 1944 года. Красная Армия наносила свой 3-й удар в Крыму и …[…]. Видя свою неминуемую гибель, подлые двуногие звери, […] устраивают в концлагере в ночь с 10-го на 11-е апреля 44 года расстрел заключенных, и на этот раз в зоне лагеря, около здания […] и трупы бросали в колодец, вырытый заключенными, но в нем не было […] Расстрел происходил всю ночь, до рассвета 11 апреля […] 44 г. Перед расстрелом, заключенных связывали проволокой […], назад, партиями увозили к колодцу и расстреливали из автоматов. И к утру, в лагере оставалось всего лишь 6 человек мужчин и около 50 женщин, но они были закрыты в камерах, в них в камере № 7 находился и Василий Черноморский. ...х […] заключенных в тоже утро вывели из камер, во двор, […] они были в подавленном настроении. так как в эту […]…ную ночь никто из них не спал, они не верили, что еще остались в живых. В скором времени, их построили во дворе […], вместе мужчин и женщин. Затем пришли «хозяева», […], сам шеф (слово зачеркнуто), обершарфюрер Шпекман, комендант Краузе и переводчик. Став все, перед строем, они начали говорить о том […], что сейчас, мы Вас отпустим всех по домам, но только не идите в лес, к партизанам и это говорит о том, что партизаны им наносили крепкие удары и не давали им житья в Крыму. Между тем строй людей стоял, как мертвый, и с полным недоверием относился к словам сказанным шефом лагеря. Но внезапно, шеф крикнул во всю гортань своего горла, идите, сейчас, быстрее все в камеры, берите свои вещи и идите домой. Люди, в недоумении ринулись в камеры, наскоро хватая свои скудные тряпки и устремлялись к выходу, лагерным воротам, опережая друг друга и никак не веря, что все они идут на свободу.

У ворот, их ожидала, огромная толпа жителей города Симферополя. Здесь у ворот, произошла незабываема встреча, с освобожденными заключенными, среди которых был и Василий Черноморский. Народ, обнимал и целовал их, давая им, кто, что смог принести из дому — лепешки, хлеб, пирожки, повидло и др. Многие, плакали, другие от радости смеялись, опять, таки, со слезами на глазах. Затем, поток заключенных расплывался, по дорогам Крыма, и каждый оставшийся в эту минуту в живых, спешил к своим матерям, женам, детям. Среди них спешил к своим родным и Василий Черноморский, родные которого, давно, уже считали его погибшим, в этом страшном лагере смерти. Несмотря на свою ужасную картину истощения, он все-же 15 апреля 1944 года прибыл к своим родным, к отцу и матери, которые в это время жили в с. Черноморске […]. Когда Василий вошел во двор, то мать выйдя в это время из кладовой, в руках у нее были дрова, не смогла узнать его, а узнала его первой, тетя Стефанида, сестра матери Василия, так как он был, до неузнаваемости, замучен за время пребывания в концлагере. Отдохнув, дней 7 у матери и отца, Василий возвращается в свой родной, любимый приморский город Евпатория. Здесь, он поступает на работу в Военторг ХВО, завхозом, но вскоре был призван в Красную Армию, где и служит по настоящее время, который всегда горел желанием отплатить за свои страдания, и страдания других, но так ему и не пришлось принять участие в окончательном разгроме гитлеровской Германии. Но все, те злодеяния, которые творили немцы, никогда не забудет история и народ, о них будет передаваться от поколения в поколение, чтобы никогда больше нога их не ступала по землям других народов.

3 июня 1945 года. Мл. сержант Накиднев В.