Роль христианского православного патриотизма Афона в формировании духовно-нравственных ценностей

Введение. В настоящее время, согласно Указу Президента РФ от 9 ноября 2022 г. №809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», российская государственная политика официально ориентирована на противодействие «чуждой российскому народу и разрушительной для российского общества системе идей и ценностей», которые культивируются Западом. Это прежде всего эгоизм, индивидуализм, космополитизм, безнравственность и деструктивные сексуальные отношения. Современное общество охвачено рисками сетевого глобального мира, которые являются следствием ментальной «оккупации» сознания молодежи и нацелены на изменение системы ценностей индивидуального и массового сознания, уничтожение культур незападных, основанных на традиционных цивилизационных ценностях.

Патриотизм, подчеркивает В.В. Путин, предусматривает чувство глубокого уважения «к своей истории и традициям, духовным ценностям наших народов, нашей тысячелетней культуре и уникальному опыту сосуществования сотен народов и языков на территории России. Это ответственность за свою страну и ее будущее»¹ [1]. В настоящее время традиционные научные подходы к пониманию патриотизма, формированию патриотических ценностей молодежи оказываются недостаточными и нуждаются в дополнении. Возникает необходимость выработки новых подходов и способов конструирования патриотических установок [1, с. 170–171]. Неотделимой частью Российского духовного наследия является православное христианство. Велика его роль в формировании традиций патриотизма в молодежной среде. Примером конструирования православных патриотических христианских установок может служить опыт Афонского монашества. Целью исследования является выявление роли и значения православного патриотизма Афона в формировании духовно-нравственных ценностей в современном обществе.

Материалы и методы. В рамках обращения к духовному наследию предыдущих поколений подвижников благочестия в православной литературе сложилась традиция публикации писем церковных деятелей и старцев, адресованных монастырской братии, родным и близким, духовным чадам. В настоящей работе мы обратились к переписке купца Новоузенского уезда Павла Ивановича Помельцова с насельниками Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой горе Афоне — греческим настоятелем архимандритом Герасимом и русским духовником иеросхимонахом Иеронимом (Соломенцовым), и другим письмам [2, 3].

В исследовании применяется герменевтический метод интерпретации текстов и значений, который изначально был разработан для анализа религиозных текстов и использовался при толковании Ветхого и Нового завета, а в дальнейшем для литературных и философских текстов. Метод основан на экспликации принципов понимания и объяснения контента, в котором был создан текст. Методология исследования базируется на когнитивном, конкретно историческом, семиотическом подходах к анализу православного христианского патриотизма. В контексте исследования когнитивный подход состоит в индивидуальном восприятии коммуникативных потоков православных ценностей Афона через Причерноморье на русские земли, в котором происходит формирование патриотического мировоззрения.

Результаты исследования. Дороги Причерноморья были связующим звеном из Византии к русским землям. Через них происходила духовная коммуникация православия русским князьям. В X в. осуществлялся интенсивный обмен культурными и религиозными идеями между народами региона. Важным событием стало принятие христианства в Киевской Руси в 988 г. князем Владимиром, что привело к укреплению связей с Византией. Византийская культура оказала значительное влияние на развитие искусства, архитектуры и письменности в регионе. С момента Крещения Руси русское православие испытывало огромное влияние со стороны Святой Горы Афон. Контакты нашей Церкви с афонскими монастырями, не прекращающиеся по сей день, начались в глубокой древности. Преподобный Антоний основал Киево-Печерскую лавру, ставшую «матерью монастырей русских», будучи вдохновленным именно афонскими традициями. Лавра стала «колыбелью» монашества на Руси, а, как известно, именно монастыри служили не только религиозными, но и культурными и образовательными центрами в то время.

А сегодня их деятельность может рассматриваться как образец духовно-нравственной традиции. В России вопросы нравственности и духовности всегда занимали центральное место в воспитании подрастающего поколения. В Российской Империи основой нравственного воспитания молодежи всегда была православная церковь. В отличие от западно-американских ценностей, воспитывающих у молодежи индивидуализм, стремления к лидерству любой ценой, успешность, преимущественно материального характера, как мерило личностных достижений, православие формировало ценностные ориентиры на приоритет духа над материей, духовного над материальным.

В современной России наметилась в духовной жизни тенденция движения от общества потребления к обществу созидания, где идеалом является долг служения, развитие личности как условия развития общности в целом. Пока процесс этот созидается только в сознании сильных личностей. Традиционными для воспитания подрастающего поколения в России были такие православные ценности, как любовь к Богу, вера, соблюдение заповедей, смирение, жертвенное служение. Для молодежи важным является формирование нравственного сознания, в основе которого совесть, стыд, ответственность. Нравственные нормы, содержащиеся в Ветхом и Новом Завете, способствуют духовному совершенствованию и развитию личности. С.Н. Булгаков говорил, что религия является основной и направляющей силой в духовной жизни человека. Именно она несет в себе высшие ценности, являющиеся идеалом для жизни, осуществляющим регулирования поведения людей [4]. Таким образом, православная вера должна быть основой ценностной ориентации в процессе воспитания подрастающего поколения. Н.О. Лосский считал [5], что человек, лишенный нравственных ценностей православия, живет в маленьком мирке, составленном из обрывков вселенной, он обречен на совершение множества ошибок.

История Афона с древних времен связана с воинством и важными политическими фигурами, оказывавшими влияние на судьбы народов. Преподобный Петр Афонский, один из первых подвижников, через которого Божия Матерь известила весь христианский мир о Святой Горе, — полководец, впоследствии основавший новую духовную рать. Выдающийся византийский император и полководец Никифор Фока, покровитель Афанасия Афонского, тоже стремился к монашеской жизни, создав на свои средства Великую лавру. Он приглашал к себе преподобного в решающие моменты перед битвами.

Афон во времена зарождения там монашеской жизни входил в состав Восточной Римской Империи. Византия основывалась на идее христианской империи — родины для всех христиан. Императоры полагались на поддержку верующих, чтобы укрепить единство страны и противостоять язычеству, а святые отцы в свою очередь тоже участвовали в формировании византийского патриотизма. Например, важность любви к отечеству подчеркивал Василий Великий. Святитель Григорий Богослов тоже связывал благо общества с личными действиями каждого: «Почитать мать — дело святое. Но у всякого своя мать, а общая всех мать — родина» [6, с. 361].

Однако при всей значимости патриотизма в контексте византийской истории, ее патриотическая парадигма сильно зависела от внутриполитической обстановки в империи и от наличия внешних угроз. От эпохи императора Юстиниана I до времени правления Василий II Болгаробойцы, то есть от VI до XI в., в политическом дискурсе Византии идея патриотизма, поначалу уступавшая место лояльности к императору, постепенно возрождалась, например, в связи с религиозно-арабской экспансией (VII в.) или внутренними междоусобицами из-за иконоборчества (VIII в.). Так произошел возврат к древнеримскому пониманию патриотизма как любви к родине и готовности пожертвовать жизнью ради нее. В середине X в. патриотизм отождествлялся с религиозной преданностью и воспринимался как плод Божьего промысла о Византии как общей родине ромеев. Впоследствии, например, в войнах с православными болгарами, это чувство лишалось религиозного компонента. Патриотизм утратил религиозный смысл в XIII — XIV вв. в борьбе с западными и азиатскими захватчиками. Сопротивление идеям унии с Римско-католической церковью оказывал только Афон. Афонские монахи своей кровью подтверждали свою приверженность и верность православию.

Для Афона это было непростое время. Трагический момент в его истории — разрушительные набеги каталонцев начала XIV в.: «Страшно было видеть, — писал ученик хиландарского игумена Даниила в «Родослове», — запустение Святой Горы, учиненное противными безбожными народами… Каталонцы… предали огню много святых храмов, расхитили все богатство и пленных увели в рабство, а те, кто остался, умирали лютейшей голодною смертью, и так как не было погребающего их, то звери земные и птицы небесные питались их телами» [7, с. 24]. Заметим, что именно в эти трудные времена на Афоне времена расцвела практика исихазма — умной молитвы, ставшей основополагающим элементом православного монашества и духовной практики на Востоке и на Руси. Исихазм был нацелен на преображение и обожение человеческого естества. Поэтому для афонских монахов патриотизм всегда был преимущественно духовным чувством.

Перед падением Империи вопросы патриотизма как защиты погибающей родины остро волновали православных ромеев. Святитель Симеон Солунский (+1429), сторонник афонского исихазма, объединял защиту веры и Отечества в едином круге христианских добродетелей, утверждая, что защита веры — это путь к спасению, а защита Отечества — это ревность по благочестию. Он иллюстрировал свои мысли на примере Фессалоник, считая, что защита этого города, являвшегося оплотом православия, — это священное дело [8]. К сожалению, Фессалоники в 1430 г. были захвачены турками, афонские монахи покорились султану Мураду II. Однако и в этом виден Божий замысел. Афон, став политически независимым от императора, не участвовал в светских попытках спасения империи посредством духовного покорения латинскому Западу, негативно отнесся к церковной унии, заключенной на Ферраро-Флорентийском Соборе (1438–1445).

После падения Константинополя в 1453 г. и покорения Православного царства турецкому султану идеи патриотизма были исключены из официального церковного дискурса. Афон до середины XVI в. был в привилегированном положении. Султаны сохраняли его прежние права в течение 130 лет, вплоть до 1566 г., когда султан Селим II издал фирман, отнявший у афонских обителей их имения. Впрочем, и до этого на насельников Святой Горы был наложен высокий подушный налог (харадж). В XVIII в. монашеская жизнь на Святой Горе пришла в упадок, что было связано с русско-турецкими войнами и ухудшением отношения турецких властей к православному монашеству, особенно к славянскому. Изменилось отношение к афонским монахам и в России. Русское правительство, как духовное, так и светское, рассматривало выходцев из России, удалявшихся на Святую Гору ради подвигов благочестия, как своевольников и дезертиров и дозволяло обратный въезд в Россию не иначе как в том звании, в каком они выезжали из нее.

Тем не менее Россия всегда поддерживала освободительную борьбу греков, продолжавшуюся в XIX — начале XX в. Однако в нее вмешивались Франция и Англия, опасавшиеся увеличения русского влияния в Юго-Восточной Европе. Восстание против турок в 1821 г., организованное Александром Ипсиланти, было подавлено. Начавшуюся после него военную оккупацию Афона удалось остановить только благодаря Адрианопольскому договору между Россией и Османской империей в 1829 г., по которому, в частности, были возвращены монастырские имения. Однако идеология Византии, основанная на христианском патриотизме, растворилась в греческом национализме, выросшем на чувстве обиды за униженное положение перед османами. «Зерна» высокого христианского патриотизма, утверждаемого на духовных основах, «проросли» на русской почве благодаря связям с Афоном, который, как видно из представленного выше исторического обзора, всегда старался сохранить свою политическую и церковную независимость.

С момента Крещения Русь, углубляя заимствования и культурные связи с Византией, одновременно формировала свою идентичность, и так же, как и в восточной христианской цивилизации, ее основой стали патриотические чувства к Родине. Постепенно христианский патриотизм становится важной частью русского менталитета и основой российской государственности.

Идея единства Святой Земли Русской в борьбе с иноверцами звучит уже «Повести временных лет» святого Нестора (XII в.). Государство ободряет религиозное единство, а церковь в свою очередь поддерживает любовь к родине. Положительная оценка патриотизма встречается и в Печерском Патерике. Церковь поистине стала «школой» патриотизма. Первый русский митрополит Иларион Киевский в «Слове о Законе и Благодати» подчеркивает равенство народов перед Богом и национальное достоинство Русской земли.

Классическим примером того, как Русская Церковь укрепляла патриотический дух народа через молитвы и наставления, служит оказанная преподобным Сергием духовная поддержка князя Дмитрия Донского в борьбе с татарским ханом Мамаем. Предсказывая князю победу, преподобный призывал его не только стойко относиться к материальным потерям, но и быть готовым отдать жизнь за православие. При этом мало кто вспоминает о том, что Сергий Радонежский получил благословение создать общежительный монастырь от Вселенского Патриарха афонита Филофея Коккина. Диакон Зосима из Троице-Сергиевой обители составил краткое, но важное описание Святой Горы Афон к концу XIV в., подчеркивая её духовное значение и влияние на православное монашество [9].

В Средние века российской истории защита родины приравнивалась к защите веры и воспринималась как обязанность. Преподобный Иосиф Волоцкий утверждал, что в случае угрозы со стороны неверных и еретиков необходимо не только осуждать их, но и наносить им раны, тем самым освящая свою руку. Он ссылался на святого Златоуста, который призывал защищать веру даже физическим путем, подчеркивая важность активной защиты православия [10]. После падения Византии на Руси зародилась патриотическая идея «Москва — Третий Рим» (1527–1528). Ее автор — старец Псковского Елеазарова монастыря Филофей. В своем послании псковскому великокняжескому наместнику дьяку Мисюрю Мунехину старец утверждал, что Господь избрал Москву в качестве единственного оплота истинно христианского мира после того, как мировое владычество перешло от Рима в Царьград, а затем и в Москву, когда греки отпали от православия [11].

Эта теория способствовала формированию восприятия России как Кате́хона — государства, обладающего религиозной и цивилизационной миссией в сохранении духовно-нравственных ценностей и спасении мира от «глобального зла», описываемого в церковной традиции как «тайна беззакония». Афон, сохранившийся как еще одна опора Православия во всем мире, тоже невольно вовлекался в эсхатологический контекст последнего царства.

В XIX в. в России учение о духовных основах патриотизма развивалось. Патриотизм как духовную добродетель благочестивого христианина определял митрополит Филарет (1782–1867). Отмечая важность любви к своим врагам, он подчеркивал необходимость противостоять врагам Отечества и гнушаться врагами веры. К активному патриотизму как готовности «за спасение отечества пожертвовать собственным спасением» [12] призывал преподобный Антоний Оптинский (1795–1865). Приводя в пример исторические подвиги предков во времена 1612 и 1812 гг., он указывал на необходимость отбросить малодушие и предать себя в волю Божию. Послушание государственной власти и святой церкви, которая внушала воинам не щадить своей жизни за святую православную веру и Отечество, отстаивал преподобный Амвросий Оптинский (1812–1891).

Святитель Игнатий (Брянчанинов) (1807–1867) приравнивал подвиг воинов, пострадавших за Отечество, к мученичеству за Христа. Он говорил, что они, «принося жизнь свою в жертву Отечеству, приносят ее в жертву Богу» [13]. Мысль о неотделимости жизни христианина и его духовных практик от патриотизма прослеживается в исихастском сборнике «Добротолюбие» в переводе святителя Феофана Затворника (1815–1894). Святой праведный Иоанн Кронштадтский (1829–1909) учил, что патриотизм возвышается верой Христовой и призывал христиан помнить, что «Отечество земное с его Церковью есть преддверие Отечества небесного» [14]. Рассматривая патриотизм как духовное явление, святые отцы часто пытались объяснить поражение российской армии не политическими и социальными причинами, а богоотступничеством. Так, например, о неудачах русской армии в Русско-японской войне святитель Николай Японский (1836–1912) говорил: «Наказывает Бог Россию, потому что она отступила от Него. Без Бога, без нравственности, без патриотизма народ не может самостоятельно существовать» [15].

Обсуждение и заключение. Таким образом, мы видим, что Крещение Руси, ее христианизация, при важной роли Афонского монашества, преобразила в русском самосознании и менталитете патриотизм в явление не социального или политического порядка, а в явление духовное, укрепляющее веру и служащее одной из граней выражения любви к Богу и ближнему [16, 17]. Сегодня Россия не глуха к учению святых отцов. Пройдя через суровые испытания в ходе своего исторического пути, в том числе период богоборчества, страна возрождается на началах четкого разграничений добра и зла. Хочется верить, что значимость религиозного компонента в современном патриотизме будет возрастать, как это было в афонской традиции, усвоенной православием. И опыт Афонского монашества будет залогом великого единения России и других православных стран, являя миру духовный урок преодоления вражды, отчуждения и ненависти.

1 Встреча В.В. Путина с представителями общественности по вопросам патриотического воспитания молодежи. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/copy/16470 (дата обращения: 15.05.2025).