Отношение к смерти в святоотеческой антропологии

Введение. Хотя ежедневный опыт говорит, что смерть — это непреложный удел каждого человека и закон природы, Священное Писание учит, что первоначально смерть не входила в планы Бога о человеке. Смерть не есть Богом установленная норма, а скорее, уклонение от нее и величайшая трагедия. Книга Бытия повествует, что смерть вторглась в нашу природу вследствие нарушения первыми людьми Божией заповеди. Согласно Библии, целью пришествия в мир Сына Божия было вернуть человеку утраченную им вечную жизнь. Здесь речь не о бессмертии души, потому что она по своей природе не подлежит уничтожению, а именно о бессмертии человека в целом, состоящем из души и тела.

Восстановление единства души с телом должно осуществиться для всех людей одновременно при всеобщем воскресении мертвых. Тем не менее святитель Иоанн Златоуст, говоря о том, чем стала для нас смерть, высокохудожественно её изображая, пишет: «Смерть — палач неумолимый, смерть — приговор неотвратимый, смерть — насильник рода нашего нелицеприятный, смерть — убийца незамаскированный, смерть — путник природный, смерть без доклада является перед лицом царей, смерть — хищник, и днем и ночью с одинаковым искусством совершающий свое дело, смерть — грабитель, похититель правды, смерть только для праведных является желанным гостем. Слыша это, возлюбленные, будем бодрствовать и трезвиться, чтобы не уснуть опять сном греховным» [1].

В противоположность этому мнению, представление о смерти ныне утверждается как явление естественное, нормальное и конечное для человека. Святой Иустин (Попович) по этому поводу пишет: «Сначала неосознанно, а потом систематически сознательно и намеренно, европейскому человеку и через науку, и через философию, и через культуру впрыскивали представление, что человек смертен весь без остатка. Это представление постепенно оформилось в убеждение, которое гласит: смерть — необходимость. Смерть — необходимость! Возможен ли больший ужас, оскорбление и насмешка: величайший враг человека необходим человеку?! Скажите мне, есть ли здесь логика, хоть какая-нибудь, хотя бы детская или даже логика насекомых? Может быть, европейский человек, раздавленный и размолотый на мельнице смерти, утратил и последнюю каплю разума и начал бредить?..» [2].

При том никто не спорит о неизбежности и даже неумолимости смерти, подчеркивая её особый характер, о чем преподобный Ефрем Сирин пишет: «Не знает ангел смерти что такое просьба, ни во что ставит всякое моление, никакой плачевный вопль не трогает его, никакие болезненные плачи не возбуждают в нем сострадания. Не обращает он внимание на дары, не прельщается золотом, разлучает матерь с детьми ее; и они остаются сиротами, лишаясь ее сообщества. Нимало не щадит он прекрасных, нимало не милует сильных, губит красоту лица и в гной обращает ее в аду. Опаляет привлекательный цвет кожи, и красота тела исчезает мгновенно; мраком покрывает свет очей, заграждает слух глухотою. В смрад превращает всякое убранство; все украшения попирает во гробе; всякие уста заставляет взывать: увы! всякий голос облекает болезненностью» [3].

Материалы и методы. В исследовании методология носит комплексный характер, что обусловлено междисциплинарностью подходов к изучению проблемы. Исследование проблемы смерти в свете святоотеческой мысли находится в устойчивом развитии философии религии, философской антропологии и целого комплекса философских и общенаучных методов: аналитического, феноменологического, принципов объективности, всеобщей связи, противоречия, методов сравнительного анализа и синтеза, научного обобщения. В исследовании применяется концептуально-логический анализ теоретической терминологии с целью определения понятия смерти для социокультурного контекста.

Привлекаются методы историко-генетического анализа научной методологии для анализа её переориентации от формально-теоретической установки к социально-значимой. Исходной методологической идеей исследования являются диалектический и системный подходы. Философия религии и философская антропология темы смерти нуждается в новой методологии исследования с привлечением нового понятийного аппарата и методологического инструментария. Методология как логическая организация решения «проблемы смерти» состоит в том, чтобы определить цель и предмет исследования, найти подходы и ориентиры к проблеме, выбрать методы исследования. Религиозно-философский аспект этой темы представляется в том числе и объектом социальной сферы исследований. Это обусловлено неоднозначностью понятия «концепция смерти». Современность требует уточнения и развития этого понятия, соответствующего их новому пониманию.

Результаты исследования. В некоторых религиях и философских системах (например, в индуизме и стоицизме) проводится мысль, что главное в человеке — это душа, а тело лишь временная оболочка, в которой душа развивается. Когда душа достигает известного духовного уровня, тело перестает быть нужным и должно быть сброшено как сносившаяся одежда. Освободившись от тела, душа восходит на более высокую ступень бытия. Христианская вера не разделяет такое понимание человеческой природы. Давая предпочтение духовному началу в человеке, она все же видит в нем принципиально двухсоставное существо, состоящее из друг друга дополняющих сторон: духовной и материальной. Существуют и простые бестелесные существа как ангелы и бесы. Однако у человека другое устройство и назначение. Благодаря телу его природа не только сложнее, но и богаче. Богом определенный союз души и тела — это вечный союз.

При этом прародительский грех и есть существо понятия смерть. О том, что причина смерти не в Боге, а в человеке утверждает святитель Василий Великий: «Не Бог сотворил смерть, но мы сами навлекли ее на себя лукавым соизволением» [4]. Бог для того проводит нас вратами смерти, чтобы, как полагает святой Ефрем, возвысить достоинство жизни: «По Божиему промыслу одна жизнь меняется на другую, вечную, действием смерти, чтобы через испытание еще более возвысилось достоинство Его дара» [3]. Не благо, но зло смерти победил Христос потому святой далее пишет: «С Адама началась смерть, и течение ее простерлось до Христа. Христос упразднил державу ее, отнял жало у греха, и во всех родах проповедуется, что смерть во Христе побеждена Его человечеством» [3].

Точки зрения, что в результате падения отношение души и тела изменились, придерживается святой Игнатий, который далее пишет: «Падением изменились и душа, и тело человека... Падение было для них вместе и смертью... смерть есть только разлучение души с телом, прежде того уже умерщвленных отступлением от них Истинной Жизни, Бога» [5]. Победа смерти в нашей жизни стала следствием нарушения заповеди и непреложности Божественных обетований. Святитель Афанасий Великий по этому поводу пишет: «Смерть превозмогала над нами по силе уже закона, и невозможно было избежать закона, так как он, по причине преступления, постановлен был Богом» [6]. Он же замечает: «Тогда не было бы в Боге правды, если бы, когда сказано Богом, что умрешь, человек не умер» [6]. При этом возникает вопрос, что в настоящее время более естественно — жизнь или смерть?

Размышляя на эту тему, преподобный Николай Сербский пишет: «Так является ли смерть единственной реальностью, а жизнь — случайностью в этом мире, или верно обратное? Христос открыл и доказал: верно обратное» [7]. Когда после смерти душа покидает свое тело, она попадает в чуждые для себя условия. Действительно, она не призвана существовать как призрак и ей трудно приспосабливаться к новым и неестественным для нее условиям. Вот почему для полного упразднения всех разрушительных следствий греха Богу угодно было воскресить созданных им людей. Это произойдет при втором пришествии Спасителя, когда по Его всемогущему слову душа каждого человека вернется в свое восстановленное и обновленное тело. Надо повторить, что она войдет не в новую оболочку, а соединится именно с телом, которое принадлежало ей раньше, но обновленное и нетленное, приспособленное для новых условий бытия.

Именно первородный грех стал причиной нынешнего состояния, для которого характерны смерть и тление. У преподобного Симеона Нового Богослова читаем: «Слова и определения Божии делаются законом естества. Почему и определение Божие, изреченное Им вследствие преслушания первого Адама, т. е. определение ему смерти и тления, стало законом естества, вечным и неизменным» [8]. Преподобный Исидор Пелусиот, считая грех причиной смерти, пишет: «Грех — дрова, а смерть — огонь. В чем находила она свойственную ей пищу, то и пожирала. Не нашедши же ее во Христе, естественным образом угасла, лучше же сказать, умерла» [9].

Что касается временного состояния души со времени ее разлучения с телом и до дня всеобщего воскресения, то Священное Писание учит, что душа продолжает жить, чувствовать и мыслить. «Бог не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы», — сказал Христос (Мф. 22:32; Екк. 12:7). Смерть, будучи временным разлучением с телом, в Священном Писании именуется то отшествием, то разлучением, то успением (2 Пет. 1:15; Фил. 1:23; 2 Тим. 4:6; Деян. 13:36). Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Когда пришел Христос и умер за жизнь мира, то смерть уже не называется смертью, а сном и успением» [10]. И в другом месте: «Власть смерти и истинная смерть есть та, когда умерший уже не имеет возможности возвратиться к жизни; если же после смерти он оживет, и притом лучшею жизнью, то это не смерть, а успение» [10].

Та же мысль у святого Ефрема: «От Христа и доныне смерть для нас есть один сон и разлучение души с телом до дня обновления нашего» [3]. И святитель Василий Великий замечает: «Смерть для праведных — сон, вернее же сказать, — отшествие к лучшей жизни» [4]. Ясно, что слово успение (сон) относится не к душе, а к телу, которое после смерти как бы отдыхает от своих трудов. Душа же, разлучившись с телом, продолжает свою сознательную жизнь, как и раньше. Преподобный Ефрем Сирин по этому поводу пишет: «Телесный только сотлевает покров, обветшав от болезней, а душа, как она есть, навсегда остается живой и нетленной... Душа <умерших> живет и мыслит, Творец блюдет ее в Эдеме, а тело их хранится в земле, до возвращения вверено оно ей как залог» [3]. Но и с другой стороны, смерть, как полагает святой Златоуст, есть уничтожение тления: «Смерть... есть не что иное, как совершенное уничтожение тления, потому что смерть разрушает не просто тело, но тленность его» [10].

Преподобный Максим Исповедник понимает смерть как зло и грех. Подобно тому, как зло и грех есть удаление от источника блага — Бога, смерть является тем же. Святой пишет: «Смерть, собственно, есть отдаление от Бога; жало же смерти — грех, которое Адам, прияв в себя, стал в одно время изгнан и от древа жизни, и от рая, и от Бога, за чем необходимо следовала и телесная смерть» [11].

Естественно ответить на вопрос, что порождает что и чего надо бояться больше? Святой Златоуст, отвечая на этот вопрос, замечает: «Станем трепетать не перед смертью, а перед грехом; не смерть родила грех, но грех произвел смерть, смерть же стала исцелением греха» [10]. Тот же святой связывает бесстрашие перед смертью с верой в Воскресение. «Кто способен глубоко усвоить мысль о Воскресении, будет ли бояться смерти, станет ли страшиться чего-нибудь другого?» [10]. Более того, как полагает преподобный Ефрем Сирин: «Смерть, которая страшна всякому и ужасает смертных, богобоязненному представляется пиршеством» [3]. Он же пишет: «В день смерти радуются только праведные, которые в напутие себе приобрели дела праведные и имеют брачные одежды» [3]. У него же читаем: «Смерть праведных — конец борьбы со страстями плоти; после смерти борцы прославляются и принимают победные венцы» [3].

Тема смерти и воскресения едины, отсюда строятся и чувства верующего человека. Торжеством веры станет смерть праведных, потому что: «Святые с Небесными Силами воспарят на высоту навстречу нашему Господу, когда Он придет; с Ним войдут они в брачный Чертог — принять награду в стране Жизни, которая выше всякого страха» [8].

Преподобный Симеон Новый Богослов полагает смерть праведника как нечто желанное для него. «Поскольку христиане после Креста и Воскресения Христова удостоверены в том, что, умирая во Христе, переходят от смерти в Жизнь и в радость сопребывания со Христом, они желают смерти. Ибо если Дух Христов есть жизнь души, то какая польза получившим Его жить в этом мире и тем самым быть устраненными от той радости, которая подается сопребыванием со Христом?» [8]. То что смерть есть пролог к воскресению из мертвых, а воскресение необходимо не душе, а телу, говорит святой Иоанн Златоуст: «Если не воскреснет тело, то не воскреснет человек, потому что человек есть не только душа, но душа и тело» [10].

Святитель Григорий Нисский считает Господа Иисуса Христа нашим Спасителем от смерти и выход нас к воскресению: «...Истребителем нашим была смерть, которую Господь тогда привел в бездействие, когда, пребывая недвижимым на том месте, где находился, казался нам субботствующим, поборол же силу смерти, пролагая Собою путь всем умершим к воскресению от смерти» [12]. «Теперь же, говорит святитель Афанасий Великий, поскольку Спаситель воскресил тело, смерть уже не страшна, но все верующие во Христа попирают ее как ничтожную и скорее решаются умереть, нежели отречься от веры во Христа» [6]. Есть и другое понимание смерти. Так, святой Максим Исповедник и вовсе не считает смерть тем, чем её называют: «Конец настоящей жизни несправедливо, думаю, называть смертью, а скорее избавлением от смерти, удалением из области тления» [11].

Размышляя на эту тему, святитель Иоанн Златоуст пишет: «Что же такое смерть? То же, что снятие одежды: тело, подобно одежде, облекает душу, и мы через смерть слагаем его с себя на краткое время, чтобы опять получить его в светлейшем виде» [10]. Святой Афанасий Великий, развивая мысль о естестве человека, которое образовано Богом из ничего пишет: «Смерть, воцарившись, овладела людьми, потому что преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы как сотворены были из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление» [6]. Двойственное явление смерти в жизни людей выражается в том, что с одной стороны, как полагает святитель Феофан Затворник: «Смерть — дверь в отечество для блаженной жизни» [13] и, святитель Игнатий пишет: «Смерть — великое таинство. Она — рождение человека из земной, временной жизни в вечность» [5].

О том же говорит святитель Киприан Карфагенский: «...Смерть это и не есть исшествие, а только переход, или переселение в вечность, по окончании временного пути» [14]. Потом она освобождение, о чем опять-таки пишет святой Златоуст: «...Смерть есть освобождение от всех неожиданных бедствий, и скончавшийся с доброю надеждою уже не подлежит неизвестности, но находится в безопасности» [10]. А с другой стороны, она величайшая скорбь и горечь. Преподобный Ефрем Сирин пишет: «Никакая смерть так не горька, как смерть нечестивого грешника. Нечестие его возжигает огонь и неугасимый пламень, отчаяние и утрату всякой надежды. Избави нас, <Господи>, от такой смерти и помилуй по благости Твоей» [3].

При том что для верующего человека скорбь по случаю смерти не достойна. Святой Златоуст пишет: «...Пусть никто не отчаивается за умерших: для Бога — все живы, бодрствуя и погружаясь в сон по Его воле» [10]. Он же утверждает, что смерть есть освобождение от власти дьявола: «Свергающий с себя тяжкую власть смерти сокрушает и силу диавола» [10]. К негативной составляющей этого явления относится то, что смерть привносит разрушение целостного состояния человека. Так, читаем у святителя Игнатия Брянчанинова: «Смертью болезненно рассекается и раздирается человек на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека: отдельно существует душа его, и отдельно существует тело его» [5].

Святитель Тихон Задонский, размышляя на тему смерти пишет: «Смерть бывает «троякая»: телесная, духовная и вечная. Телесная смерть состоит в разлучении души от тела. Эта смерть — общая всем, праведным и грешным, и неминуема, как видим. Об этой смерти говорит Божие Слово: «человекам положено однажды умереть» (Евр. 9:27). Вторая смерть — вечная, которой осужденные грешники вечно будут умирать, но никогда не смогут умереть; пожелают обратиться в ничто из-за жестокого и нестерпимого мучения, но не смогут. Об этой смерти говорит Христос: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Апок. 21:8). Третья смерть — духовная, которой мертвы все, не верующие во Христа, истинную Жизнь и Источник Жизни. Также и христиане, исповедующие Бога и Христа, Сына Божия, но живущие беззаконно, мертвы этой смертью» [15].

Впрочем, ни сама смерть причиняет нам скорбь, а нечистая совесть. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Не смерть причиняет скорбь, а нечистая совесть. Поэтому перестань грешить — и смерть станет для тебя желанной» [10]. И страх смерти тоже не от Бога. Преподобный Никон Оптинский (Беляев) учит: «Боязнь смерти — от бесов. Это они вселяют в душу такой страх, чтобы лишить надежды на милосердие Божие» [16]. «Смерть насылается на тех, учит святитель Василий Великий, которые достигли предела жизни, какой от начала положен в праведном суде Бога, издалека предусмотревшего, что полезно для каждого из нас» [4].

Святоотеческая мысль строится на утверждении того, что онтологически смерти, как и зла нет. Бог, не сотворивший зла, не творит и смерть. И как зло есть недостаток добра, так и смерть есть недостаток жизни. Покаяние — это единственный способ восприятия плодов нашего спасения, совершенного Господом Иисусом Христом. Душа праведника верит, что через покаяние возможно наше спасение. При этом, защитой и спасением души могут быть только добродетели. Преподобный Исидор Пелусиот учит: «...Успение любителей добродетели... есть окончание скорбей и начало благ. Ибо конец подвигов есть начало венцов» [9]. Об этом же говорит святитель Иоанн Златоуст: «Тщательно подвизающиеся в добродетели, переселяясь от здешней жизни, поистине, как бы отпускаются на свободу от страданий и уз» [10].

Он же и вовсе видит смерть праведных как их личное благо: «...Хочу сказать то, чтобы каждый, когда позовут <в загробный мир> его самого или ближнего, с радостью и веселием и сам шел, и других идущих приветствовал» [10]. У смерти есть ещё одно качество. Она, как это не парадоксально, есть акт милосердия Божественного. К сказанному надо добавить, что не только пользу, но справедливость таит в себе смерть. Ведь Сам Господь принимает её. Справедливость смерти выражается и в ограничении в мире греха. Конечно, приятие смерти, смирение в отношении её находится в прямой зависимости от духовного возраста. Ещё одним важным выводом должно быть указание на необходимость памяти о грядущей смерти как важнейшем сотериологическом обстоятельстве нашей жизни, так как она позволяет нам побеждать греховную склонность. Быть смертным означает не только быть причастным злу, которое она несет, но и благу, в частности, возможности стяжать мученический венец. Проблема смерти — это не конец, а начало всего, что уготовано душе, потому и нашу смерть нужно встречать нашей же жизнью.