Социально-правовой статус и семейное положение женщин духовного сословия Российской империи во второй половине XIX века

Введение. Изучение социального и правового положения женщин в истории России в последнее время приобрело все большее значение. Несмотря на то что интерес к женской и гендерной истории возник в конце XX в., эта тема остается актуальной и интересной в настоящее время.
Одним из наименее разработанных и изученных направлений в изучении женской истории является положение женщин духовного сословия, что представляет большой интерес для исследования. До начала XX в. Российская империя оставалась православным государством, в котором значительную роль на социально-политическое положение женщины, не только духовного сословия, оказывала Русская православная церковь. Церковь регламентировала многие стороны жизни женщины, в том числе брак и семейное положение. В связи с чем важное значение имеет изучение статуса женщины духовного сословия в сравнении с представительницами других сословий.
Целью данной работы является изучение социально-правового статуса женщин духовного сословия в Российской империи во второй половине XIX – начале XX в. и выявление их особенностей.
Результаты исследования. Рассматривая особенности социально-правового статуса женщин духовного сословия во второй половине XIX – начале XX в., стоит отметить, что они в этот период занимали подчиненное положение, как и в целом представительницы других сословий, что связано с господствовавшей на то время в Российской империи «консервативно-патриархальной концепцией», опиравшейся на христианское учение о том, что «жена создана для мужа как помощница «подобная ему».
Начиная с середины XIX в. в обществе активно начали обсуждаться вопросы необходимости «раскрепощения женщин», а с 1861-х гг. после буржуазных реформ Александра II начало активно распространяться женское освободительное движение. Представительницам всех сословий была дана возможность получать образование, трудоустраиваться на низкооплачиваемую работу и др. Немного иначе обстояли дела с представительницами духовного сословия.
Правовой статус женщины духовного сословия определялся положением ее мужа на церковной служебной лестнице [1]. Вне зависимости от прежней сословной принадлежности до замужества, девушка автоматически возлагала на себя обязанности «представителя церковного ведомства» и входила в духовное сословие. Женщина сохраняла сословную принадлежность после смерти мужа в случае, если не вступала в повторный брак. В противном случае она теряла все привилегии.
Жены священнослужителей имели особые привилегии: с целью сохранения в народе должного уважения к священному сану и сохранения в духовной среде чувства собственного почтения жены и вдовы священнослужителей были освобождены от телесных наказаний в случае совершения ими преступлений [2].
Как правило, именно жены священников занимались воспитанием детей и ведением хозяйства, так как у отца семейства на это времени не оставалось [3, c. 135]. В целом с точки зрения христианства воспитание детей — это важная обязанность и способность женщины [4, c. 318]. Еще одной важной обязанностью любой женщины, в том числе жены священнослужителя, было попечительство о доме или хозяйстве [4, c. 343].
При этом женщина находилась в зависимом положении: без согласия мужа она не могла устроиться на работу, получить образование, во всем должна была слушать своего мужа, любить, почитать и оказывать ему всякое «угождение и привязанность» [5]. При этом муж должен был жить с женой в согласии и любви, «уважая, защищая, и извиняя ее недостатки, облегчая ее немощи, доставлять ей пропитание и содержание по состоянию и возможности» [5, c. 465].
В православии не только допускалось, но и в большей мере поощрялось женатое духовенство. Брак духовенства был связан с особыми строгими правилами и возможен только до посвящения в священные степени. После хиротонии (т. е. обряда посвящения в духовный сан) священнослужитель жениться не мог [6, c. 104]. Поэтому для мужчины духовного сословия выбор будущей жены был ограничен по времени. Как правило, представители духовенства женились во время учебы или сразу после окончания семинарии, или сохраняли одиночество на всю жизнь.
Если даже среди мирян расторжение брака было большой редкостью и сопровождалось длительными процедурами, то для священнослужителя развод был практически невозможен [7]. Строгость относительно разводов в законодательстве оформилась к 1841 г. Уставом духовных консисторий, по которому брак мог быть расторгнут только формальным духовным судом по просьбе одного из супругов, если было доказано прелюбодеяние одного из супругов или неспособность его к браку; один из супругов приговорен к наказанию, сопряженному с лишением всех прав или сослан в Сибирь с лишением прав и преимуществ; один из супругов признан безвестно отсутствующим [7, c. 368–369].
В среде духовенства очень редки были вышеуказанные причины, в связи с чем разводов практически не было. Даже в случае жестокого обращения с женой супругов не разводили, а супруга могли лишь наказать. По мнению А. Н. Надеждина, допущение развода всегда плохо сказывалось на женщине, а запрет или ужесточение развода — это способ защиты женщины от произвола мужа [4, с. 162].
Дети священно- и церковнослужителей, отчисленные из учебных заведений, или окончившие, но не приступившие на службу, вступали в брак на общих основаниях. При этом их дети и жены не имели права на преференции, существующие в духовном ведомстве, и не наследовали духовного звания [8, c. 163]. Представители духовного сословия для вступления в брак должны были спрашивать разрешения на вступление в брак у начальства. Происхождение невесты недуховного происхождения не было препятствием для заключения брака при условии соблюдения церковных правил о женах. Священнослужитель не мог жениться на иноверной девушке, вдове или актрисе, их дети не могли также сочетаться браком с еретиками.
Важной особенностью семейного положения священнослужителей являлся факт того, что он не мог жениться повторно, в случае если остался вдовцом [7]. Это не было запретом, скорее одним из качеств, которым должен обладать священник, согласно учению апостола Павла. В то время как для мирян Церковью дозволялись второй и третий браки, хотя воспринимались как прегрешения, священник должен был подавать пример для паствы: показывать твердость, чистоту и покорность воле Божьей. Четвертый брак был запрещен еще с 1651 г., если выявлялся факт нарушения закона в части заключения четвертого брака, то мужчину и женщину разводили [9].
Во многом порядок заключения брака для священнослужителей был схож с порядком заключения брака среди прихожан. Запрещалось вступление в брак без согласия опекунов или попечителей тем, кто не достиг совершеннолетия [10], родителей [11]. В то же время запрещалось принуждать детей к браку как юношу, так и девушку. Родители по закону давали присягу, что не принуждают к браку своих детей. Также был введен для всех запрет на браки с людьми, имеющими умственные отклонения [12], с «кровными и духовными» родственниками [13] и др.
Выбор спутницы жизни для священника имел важное значение, при этом приоритет отдавался дочерям духовенства и не только потому что дочери наследовали место в приходе своего отца, но и потому что они с детства воспитывались в духовной среде, знали уклад жизни священника и были готовы к тому, что их ожидало в замужестве [14, c. 296]. Идеальной спутницей для священнослужителя была выпускница епархиального женского училища, так как главной задачей таких училищ была подготовка достойных супруг для священнослужителей.
Встречались как благополучные, так и неблагополучные семьи в среде духовенства. Иногда браки по договоренности приводили к тому, что «красивая, нравственная и образованная девица выходила за безобразного, пьяного и безнравственного жениха» [14, c. 296] или наоборот. Соответственно, жизнь в таких семьях складывалась не очень благополучно.
Как правило, браки заключались достаточно рано. Юноша женился в 21 год, а девушка выходила замуж в 16 лет. В соответствии с законодательством вступление в брак вне зависимости от состояния ограничивалось по возрасту: для девушек вступление в брак дозволялось не ранее 16 лет, а мужчинам — не ранее 18 лет [15], при этом епархиальным архиереям предоставлялась возможность разрешать браки, когда жениху или невесте не хватало менее полугода до совершеннолетия в случае «особенно-затруднительного положения семейств» [16]. Кроме того, в Российской империи действовал закон, на основании которого устанавливался предельный возраст вступления в брак, а именно 80 лет, что пояснялось основной целью брака, а именно продолжением рода, в то время как в 80-летнем возрасте «надеяться весьма отчаянно» [17].
Во многих епархиях Российской империи существовали епархиальные училища для дочерей священнослужителей со специальной программой по подготовке будущих жен священников. Наравне с общеобразовательными предметами девушки проходили и церковную программу. Однако в основном образование девушки получали на дому или отправлялись по женским монастырям епархии. В них они получали возможность не только получить базовые знания о российской грамоте, но и развить умения во многих ремеслах, что было существенным подспорьем в будущей супружеской жизни. На смену данной формы образования девушек духовенства после реформ 1860-х гг. пришли женские епархиальные училища [18, c. 94–95].
Основной целью данных училищ была подготовка девушек к замужеству [19, c. 309]. Выпускницы таких училищ занимались, как правило, педагогической деятельностью, которая продолжалась до замужества. При многих училищах открывались начальные школы, где практиковались и преподавали выпускницы училищ. Помимо этого, девушки преподавали в церковно-приходских школах или школах, подведомственных Министерству народного просвещения [19, c. 313]. Иногда девушки отправлялись в самые отдаленные уголки Российской империи, куда отказывались ехать мужчины, получали очень маленькую зарплату от духовного ведомства и всю свою жизнь посвящали образованию и оказанию помощи местному населению [19, c. 314]. Те девушки, что выходили замуж за священнослужителей, занимались образовательной и врачебной деятельностью в приходе мужа.
Еще одним центром, куда могли отправиться представительницы любых сословий и получить образование, заняться социально-благотворительными делами, были монастыри и обители. После реформ Александра II все больше девушек, в том числе крестьянок, начали уходить в монастыри, так как они были одними из тех мест, где девушки могли заняться саморазвитием и получить образование [20].
Материальное положение семьи священно и церковнослужителя было сложным. Он находился в зависимом положении от своей паствы, так как бюджет семьи священника в основном складывался из платы за требы (т. е. священнодействия и молитвословы по нужде, требованию, отдельных лиц), государственного оклада, собственного хозяйства и руги (денежной или хлебной выдачи от прихожан и государства) [14, c. 176].
Как правило, бытовые условия семей сельских священно- и церковнослужителей ничем не отличались от условий проживания деревенской бедноты [14, c. 382]. После окончания семинарии выпускника направляли на место в приход вместе с молодой супругой, при этом не выдав ни суммы на проживание, не обеспечив квартирой или другим местом жительства. Священник мог надеяться только на церковную сторожку, условия проживания в которой были тяжелыми: маленькое помещение с земляным полом, маленькими оконцами, мокрыми стенами и плесенью. Возможность построить свой дом у священника появлялась только спустя несколько лет, если удавалось скопить денег [14, c. 382].
Прокормить семью и так было достаточно сложно, а если священнослужитель умирал раньше срока, он обрекал свою семью на сложные жизненные испытания. Вдовы и дети могли рассчитывать только на сословные преференции в соответствии с Положением о призрении лиц духовного звания.
Преимущество при определении на места престарелых больных или умерших отдавалось их родственникам, которые брали на себя обязанность заботы о них или их семействе. Если у семьи умершего священнослужителя не было родственников, то их определяли к посторонним людям, которые соглашались предоставлять семье священнослужителя пособия.
Вдовы и девушки-сироты духовного звания получали преимущество перед другими при определении в просфирни при церквях, или на особое добровольное подаяние от прихожан [21].
Вдовы и сироты духовного звания могли претендовать и надеяться на выдачу пособий от Попечительства о бедных духовного звания. Чтобы получить помощь нуждающиеся должны были подать прошение на выдачу пособия. Однако попечительство помогало только в тех случаях, когда было установлено, что просящий действительно нуждается в помощи. Если вдова или взрослые дети могли сами зарабатывать себе на пропитание и жизнь своим трудом им чаще всего отказывали в помощи, либо выделялись единовременные пособия на покупку орудия и материалов для работы, либо когда девушки-сироты вступали в брак. Кроме того, если у просящего были на местах дети или ближние родственники, то в пособии ему также отказывалось и Попечительство оказывало содействие, чтобы дети или родственники позаботились о просящем [22, c. 203–219]. Получаемого пособия, как правило, хватало только на удовлетворение первостепенных потребностей нуждающихся и членов их семьи.
В случаях, когда в приходе не было должностей просфирен, попечительство могло направить девушек с их семьями к новым местам жительства, где осиротевшие семейства не всегда получали радушный прием. Не имея собственного жилья, им приходилось арендовать помещения, что требовало дополнительных расходов. Иногда печением просфор вдовы отрабатывали оставленные своими мужьями долги перед сельскими обществами [22, c. 367–372].
В конце XIX в. были открыты эмеритальные кассы (кассы взаимопомощи), которые учреждались специально для обеспечения вдов и детей-сирот духовного звания. Однако были распространены не во всех территориях Российской империи и имели значительные отличия.
В 1902 г. вдовы и дети священнослужителей получили возможность получать пенсии и единовременные пособия после смерти священнослужителя, если он получал уже пенсию после увольнения со службы или ему полагалась пенсия в связи с выслугой в установленный срок. Размер пенсии определялся выслугой священнослужителя, а также занимаемой должности, духовного чина и духовного заведения, в котором он служил. Такие пенсии не могли получать взрослые дети, достигшие 21 года, сыновья, которые поступили на службу или общественные заведения на казенное содержание, а также дочери, вышедшие замуж или принятые в общественное заведение на казенное содержание.
Положение семьи священнослужителя было достаточно сложным. Система обеспечения священнослужителей и их семей была несовершенной, в связи с чем они сталкивались с серьезными трудностями.
Обсуждение и заключение. Жены священнослужителей имели особые привилегии, в отличие от представительниц других сословий: с целью сохранения в народе должного уважения к священному сану были освобождены от телесных наказаний. В случае смерти супруга, они могли получать пенсии, пособия и др.
В среде духовенства были редки разводы, в отличие от представителей других сословий. Браки заключались достаточно рано, так как священнослужитель не мог жениться после обряда хиротонии. При этом порядок заключения брака для священнослужителей был схож с порядком заключения брака среди прихожан.
Девушки духовного сословия получили возможность обучаться в епархиальных женских училищах, в которых готовили будущих жен священнослужителей, а в дальнейшем и учительниц. В то время как представительницы других сословий получили возможность осваивать не только педагогические профессии, образование для девушек духовного сословия оставалось консервативным.
Во многом различия в положении женщины духовного сословия от представительниц других сословий обусловлены тем, что супруг был представителем духовенства, являвшимся примером духовности, чистоты и покорности воле Божьей для паствы, а также воспитанием и религиозными взглядами.